Недавно сразу два представителя Русской Православной церкви выступили с резкими, можно сказать, громогласными, заявлениями. Речь идет о высказываниях и.о. секретаря по взаимоотношениям церкви и общества отдела внешних церковных связей Московского патриархата священника Георгия Рябых и профессора Московской духовной академии дьякона Андрея Кураева. Процесс осуждения коммунизма, по мнению первого церковника, начался в 90-е годы, но, к великому сожалению иерарха РПЦ, не был завершен. Это недоразумение надо исправить, считает священник-антикоммунист. А для этого следует «почитать память жертв репрессий и их гражданскую стойкость, открыть мемориальные комплексы, вернуть названия городам и улицам, избавиться от советской символики на государственных зданиях, убрать памятники кровавым вождям с центральных площадей городов России, кладбище у Кремлевской стены». Пролив несколько слезинок по поводу невинно убиенной царской семьи, святой отец призвал общество использовать факт «терпения и твердости» последних Романовых в деле «воспитания нового поколения россиян». А еще лучше, если всякая «ремиссия революционных настроений в национальном сознании» в обществе будет встречать отпор со стороны государства. Вслед за Георгием Рябых Андрей Кураев призвал к официальной дегероизации революционеров 1917 года, а также их идейных предтеч от Степана Разина до декабристов. Причем Кураев отметил, что осуждение революционеров должно отразиться не только на переименовании улиц, но и на страницах школьных учебников истории.

Непонятно, высказывали ли Георгий Рябых и Андрей Кураев свои субъективные суждения или же подобную позицию занимает официальная Русская Православная церковь в целом, но все эти поповские завывания, мягко говоря, достали. Раз уж попы-антикоммунисты решили вспомнить не только советское прошлое, но и 90-е годы, то не мешало бы им задуматься о том, какую позицию занимала и продолжает занимать РПЦ по отношению к тем общественно-политическим процессам, которые происходили в то время и продолжают разворачиваться на наших глазах.

А позиция эта с самого начала горбачевско-ельцинских «преобразований» носила двойственный характер. Открыто приветствовать либеральные реформы было некорректно, потому что слишком явно ощущались разрушительные последствия этих реформ. Но и прямо осудить установившийся в России режим церковь никогда не решалась, потому что слишком многим была ему обязана. Мы видели честных и смелых священников на баррикадах Дома Советов, способных выйти с иконой в руках навстречу врагу и принять мученическую смерть, встав под пули палачей и убийц. Но позиция высших иерархов всегда была невнятной. И анафема, которую грозились объявить церковники тем, кто первым прольет невинную кровь, так и осталась лишь «грозным» предупреждением. Патриарх же наш и вовсе прославился лишь громкими, но неумными заявлениями. Он то призывал убрать захоронения с Красной площади, то восхищался Ельциным, называя его «Владимиром Святым наших дней», то что-то лепетал о «правильном выборе» в 1996-ом. А недавно и вовсе брякнул, что, мол, горечь наших переживаний по поводу скорбной даты 22 июня несколько смягчается радостью от победы нашей сборной по футболу. И это православный священник? Это патриарх?

Много спорят о том, является ли церковь союзницей коммунистам и иным левым, а также национал-патриотическим силам в борьбе с Системой. Пора дать точный и однозначный ответ: нет, не является и никогда не будет церковь в союзе с оппозицией. Прежде всего потому, что сама она на этот союз никогда не пойдет. Официальная РПЦ – это своего рода коммерческая корпорация, часть той Системы, против которой мы и боремся. Она заинтересована в ней, а не в нас. К нам церковники обращаются только тогда, когда власть дает им под зад или плюет в лицо. Когда, к примеру, канал НТВ, несмотря на все протесты со стороны патриарха, показал фильм «Последнее искушение Христа», патриотические СМИ подняли шум и выступили в поддержку церкви. А поддержала ли церковь хоть раз оппозицию? Что-то не припоминаю.

Церковь давно уже забыла о своем предназначении, погрузилась в мир чистогана, стала органической частью отвратительной буржуазной реальности. Церковные иерархи вполне довольны и собой, и существующим положением вещей. А если находятся смельчаки вроде владыки Диомида, способные открыто выступить против официальной РПЦ, то их ждет незавидная участь: лишение сана, а возможно, и анафема. При этом церкви не дают покоя коммунизм и Советский Союз, Мавзолей Ленина и советская символика. Претендуя на роль духовного лидера нации, РПЦ не желает возвышать свой голос против антисоциальной политики власти, более того, прямо или косвенно потворствует ей. Церковь ничего не говорит о безнравственной капиталистической эксплуатации, не считает нужным выступать в защиту политических заключенных, не замечает, как будто бы, чудовищного социального расслоения общества, наполняет карманы неправедными деньгами, полученными от дельцов и бандитов за благословение их супермаркетов, торговых центров и ресторанов. Зато любит вмешиваться в сугубо светские дела, даже те, которые ее вовсе не касаются. Любит поучать нас: что смотреть, что читать, чем дозволено восхищаться, а что достойно осуждения. По-своему трактует события русской истории. Настойчиво продавливает в школьную программу «Основы православной культуры», но предлагает морально осудить русских бунтарей и даже декабристов. Такого мракобесия даже в царские времена не было. Едва ли кто-нибудь решиться написать в наше время «Сказку о попе и его работнике Балде». Заклюют ведь, забросают тухлыми яйцами за глумление над православием. Казалось, что настойчивое желание пересмотреть русскую историю свойственно лишь либералам. Ан нет! И ревизионисты в рясах туда же.

Чтобы к голосу церкви прислушивались, необходимо иметь такой авторитет, какой был у Сергия Радонежского, митрополита Алексия или патриарха Гермогена. Кто знает таких в современной России, пусть назовет их имена. Современному человеку церковь и религия должны дать такую духовную основу, которая способна была бы пробить все наслоения масс-культуры, ужиться с новейшими достижениями науки, раскрепостить человека, а не закабалить его, указать путь спасения и освобождения от духовного рабства, в которое его загнали новые хозяева России. А для этого нужна жертвенность, героизм, гражданское мужество, искреннее желание служить своему народу. Церковники должны спуститься с высот своих митрополичьих кафедр, оглянуться вокруг и ужаснуться происходящему. А затем пойти в народ. Священник должен прийти в воинские части, войти в тюрьмы, спуститься в наркопритоны. Должен снимать молодых людей с иглы, восстанавливать разрушенные браки, смягчать ожесточенные сердца, просвещать и исцелять силой веры и духа. И тогда вопросы о коммунистическом режиме и его «античеловеческой сущности», перезахоронении тела Ленина и переименования городов и улиц отойдут на второй план. Об этом просто некогда будет думать. Нынешние беззакония затмят собой трагедии прошлого.

Если же иерархам РПЦ так хочется осудить коммунизм, то пусть и они в таком случае возьмут на себя ответственность за «грехи» церкви в прошлом. Можно напомнить им и о кровавом насаждении христианства в X-XI вв., приведшем к наступлению долгих лет двоеверия, и о сожжении «отреченных» книг, и о преследовании и физическом уничтожении раскольников, и кострах с еретиками, пылавших на улицах Москвы в начале XVI века. Да хоть бы перед Львом Толстым извинились бы для начала! А потом можно и «преступлениях» советской власти поговорить.

Думаю, что Русской Православной церкви грозит новый раскол. И дело епископа Диомида, открыто бросившего вызов патриарху и высшим чиновникам церкви, - только первая ласточка этого процесса. И если среди новых раскольников окажутся священники, способные отказаться от привычных благ и привилегий, переносить тяготы и лишения, жертвовать собой во имя Родины и народа, то они, конечно, станут нашими союзниками. Мы протянем им руку помощи и будем защищать от произвола властей. А тем, кто бескорыстному служению предпочтет сытую благополучную жизнь под крышей властной верхушки, возможно, придется когда-нибудь держать ответ перед обществом. И стыдливо прятаться, избегая презрительных взглядов окружающих, и услышать однажды брошенные вослед слова:

 

А вот и долгополый -

Сторонкой - за сугроб…

Что нынче невеселый,

Товарищ поп?

 

Александр Токарев